Отличная совместимость! Рыбы мужчина - Козерог женщина. Торрес-Олальа

Рыбы (ж) и Козерог (м) - отлично совместимая пара! Это секстиль, между этими знаками 60 градусов. Рыбы похоже единственный знак, которому Козерог может показать слабости без страха быть осужденным. Кто как не Рыбы могут пожалеть Козерога после тяжелого рабочего дня и расслабить? Рыбы будут оправдывать Козерога и защищать от его же обвинений в адрес себя, Рыбы сделают сердце Козерога мягче, а характер чувствительнее. А Козерог в свою очередь послужит крепкой опорой, плечом, на которое можно всегда положиться. Козерог защитит хрупких Рыб от проблем и грубостей материального мира. С ним Рыбка может позволить себе быть женственной и мягкой

Козерог (ж) - Рыба (м). Как здесь? Совместимость хорошая, так как между этими знаками секстиль (60 градусов). Козерог очень строг к людям и мало кому доверяет. А тут появляются Рыбы... Для Козерога это приятная неожиданность, что бывают на свете люди такие добрые и сердечные, еще и мужчины)) Козерог ж перестает защищаться и становится доверчивой. Козерог ж восхищается жертвенностью Рыб, так как у самой высокое чувство долга. Козерог ж склонна к депрессиям и всегда думает, что она одна против мира, а Рыбки показывают, что всегда готовы быть рядом и успокоить, поддержать морально. Рыб привлекают в Козерогах их пробивные качества, четкость в хозяйственных делах, умение планировать, надежность, преданность. Козерог ж тронута нежностью и романтичностью Рыб. Козерог женщина всегда направляет мужа мечтателя и учит правилам жизни в этом жестоком мире. Следит за тем, чтобы его не обманывали. Первый шаг делать приходится ж Козерогу, а то Рыбы пассивный и сомневающийся знак, полный иллюзий и хаоса в отношениях. Поэтому ответственность в построении семьи лежит на ж Козерог.

Пример счастливой супружеской пары: 

  

Рыбы Фернандо Торрес, Козерог Олальа Домингес. С детства были вместе и далее поженились в 2009. Торрес - типичный Рыбы с Венерой в Рыбах, романтичный, чувствительный и нежный милашка))

Олальа Козерог - серьезная, преданная, строгая, с детства учила Торреса мудростям жизни и правилам общения с девушками)) Удивительно как долго она скрывала свои чувства к нему... 

"- Я Олалья.

- Фернандо, - Торрес пожимает маленькую ладошку, тоже улыбаясь.

- А ты знаешь, что девочкам надо руку целовать? – Олалья кокетливо глядит из-под длинных черных ресниц. Фернандо рассмеялся и дотронулся губами до маленькой ручки. Второй рукой Олалья вдруг схватила мальчика за прядь темных волос и радостно взвизгнула. Пока Торрес кривлялся от боли, девчушка проворно вскарабкалась ему на спину и крикнула в самое ухо:

- Покатай меня!

Нандо поднялся, сделал шаг, но споткнулся о только что захороненную куклу и повалился в песок. Олалья заверещала, отчего ее мама и Торрес тут же испуганно дернулись. Но девчонке, похоже, было весело. Отряхивая платьице, она спросила:

- А ты в мячик играешь, да?

- В футбол, - поправил ее Фернандо. Он боготворил этот вид спорта с первых лет жизни. – Хочешь вместе поиграем?

- Давай, - Олалья поднялась на ноги. Нандо взял ее за руку и повел к турникам. Одна из металлических опор изгибалась, образуя что-то вроде ворот. - А где ты живешь?

- Там, - Фернандо махнул рукой в сторону. – А ты?

- Я тоже там. Давай ты ко мне в гости придешь? – заулыбалась девчушка, теребя прядь волос.

Издалека за детьми с улыбкой наблюдала мама Олальи.

Спустя 11 лет

- Торрес, непутевый ты ухажер. Ну кто так на свидание собирается? – Олалья устремила на Фернандо страдальческий взгляд. Тот полчаса метался по дому в поисках своей любимой рубашки, но когда продемонстрировал ее подруге, та едва в обморок не упала. – Я говорю тебе, возьми надень эту, тебе же идет красный.

- Да не…

- Не отрицай, глупо получится. Ты и так уже сроднился с красной одеждой, - хихикнула Олалья, откидываясь на спинку дивана. – Давай-давай, а то опоздаешь. Девушки это терпеть не могут.

Пока Фернандо переодевался, Домингес бросила:

- Не забыл про правила первого свидания?

- Ты же мне их все утро повторяла, - пропыхтел Нандо. Он был дико благодарен подруге за то, что она всякий раз выручала его советами, стоило ему обратиться к ней за помощью по поводу девушек. Торрес поражался ее терпимости и восхищался, с какой легкостью она расписывала ему все прелести женской психологии, однако постичь логику самой Олальи до сих пор так и не смог.

- Я пока тебя внизу подожду, - девушка двинулась в сторону лестницы на первый этаж. Спустившись в коридор, она присела на диван. На комоде рядом стояла ваза с недавно купленным букетом белых роз. Удивительно, но Торрес даже цветы толком выбрать не умел, пришлось самой покупать.

Каждый раз одно и то же ощущение, когда она собирала Нандо на свидание, словно ребенка в школу. Это чувство гордости и тупой боли в области сердца одновременно. Страстное желание оказаться на месте той счастливой девушки, которая проведет сегодня вечер с ее другом. А другом ли?

Никому кроме себя Олалья Домингес не призналась бы, что без памяти влюблена в Фернандо Торреса, чемпиона мадридского «Атлетико», потрясающего футболиста и просто лучшего друга детства. С тех пор, как они познакомились тогда в Эсторде летом, между ними возникли тесные связи, которые не могло разрушить ничто. Такое привычное и банальное слово «дружба», по мнению Олальи, сюда никак не вписывалось. Эти молодые люди ощущали, что в каждом из них живет часть души другого, они связаны неразрывно и навсегда. Только у Фернандо это была скорее братская любовь.

Но она не могла отказать, когда Торрес, устремляя на нее взор своих теплых шоколадных глаз и даря мягкую улыбку, просил помочь ему со свиданиями, романтикой и тому подобным. Подшучивая над ним, дразня и смеясь, она причиняла себе боль раз за разом, мучаясь от неизвестности до тех пор, пока не распахивалась дверь и не появлялся Нандо. Она боялась, что однажды он войдет, таща за собой какую-нибудь девицу из клуба, чтобы «продолжить знакомство» за чашкой чая, рюмочкой коньяка или… Нет, дальше она строго-настрого запрещала себе даже думать о подобных вещах.

Послышался топот по лестнице: в коридоре показался Фернандо в черных облегающих джинсах и красной рубашке.

- Бог ты мой, наш Эль-Ниньо уже совсем большой мальчик! – Олалья восторженно хлопнула в ладоши, растягивая улыбку. – Эта… как ее там – Тереза? – будет сражена наповал. Ферн, цветы не забудь.

Фернандо одевает вычищенные до блеска туфли, берет букет и, прощаясь с подругой, произносит:

- Миллион благодарностей! Без тебя я бы совсем пропал.

- Как всегда, - Домингес улыбается, хотя в душе ненавидит себя за то, что собственными руками разрушает свои надежды на счастье. Теперь ей предстоит еще один мучительный, наполненный беспокойством вечер. Она будет сидеть у Торреса на кухне, глотать кофе кружку за кружкой, пока, словно выстрел пистолета, не раздастся звонок в дверь. Тогда пульс участится вдвое, руки будут дрожать, спина похолодеет в ожидании того, кого она встретит на пороге.

Еще 5 лет спустя (2008 год)

- На Чемпионат Европы?! Здорово, я так рада за тебя! Ферн, ты со своими уже черт знает сколько не виделся. Ты хоть помнишь, у кого какой номер?

- Перестань, Ол, отлично помню.

- Мне кажется иногда, что ты скоро на испанском будешь с акцентом говорить, а не на английском, - смеялась Олалья, копаясь в косметичке в поисках пудры. Затем прошествовала к шкафу и, вытащив два платья, красное и черное, повернулась к Фернандо. – Какое лучше?

Торрес нахмурился, внимательно оглядел оба платья и буркнул:

- Черное.

- Значит, одену красное, - ухмыльнулась Домингес.

- Зачем спрашивала тогда? – помрачнел Фернандо. Эйфория от новости, что он поедет на Чемпионат, встретится со старыми друзьями, снова будет смеяться над шутками Рамоса и подкалывать Алонсо, вмиг лопнула, как мыльный пузырь. Наблюдая, как Олалья восторженно мечется по комнате, полируясь для предстоящего свидания в кафе, Фернандо снова ощущал эту странную тоску, раздражение и боль. Где-то в районе сердца.

Да, прошло то время, когда Ол маленьким ребенком восторженно глядела на своего юного футболиста, когда едва не боготворила Торреса и то ли в шутку, то ли всерьез говорила, что они муж и жена, только маленькие. Теперь ей двадцать один, больше нет того фанатичного блеска в глазах, она больше не произносит его имя с детским, но таким страстным трепетом.

- Ниньо, ну чего ты скис? Это же здорово! Вот специально попрошу Серхио, чтобы они всей командой споили тебя после финала до беспамятства.

- Почему ты так уверена, что мы дойдем до финала? – удивился Фернандо.

- Потому что знаю, - Олалья повернулась и теперь открыто смотрела на друга. – У вас очень сильные парни, вы не можете проиграть. Тем более, когда в команде есть ты.

Тепло разлилось в душе Нандо, заставляя улыбку расползтись по лицу, а щеки слегка покраснеть. Она по-прежнему верит в него, надеется, подбадривает. Такая дорогая сердцу, надежная, родная подруга. А подруга ли?..

- Спасибо, Ол. Ты возлагаешь на меня слишком большие надежды.

- Ой, хватит тебе, - отмахнулась девушка. На кровати, вибрируя, зазвонил ее телефон. - Ой, Ферн, это он, это Джон! Алло?

Фернандо тут же снова помрачнел. Даже здесь, в Англии, его неизменно преследовал этот кошмар. Страх, что однажды к нему прибежит Олалья после свидания с каким-нибудь Джоном-Джеймсом-Джеком и с горящими глазами радостно воскликнет:

- Ферн, я влюбилась! Ты не представляешь, он такой… Боже, он мне букет орхидей подарил! А завтра мы в кино идем!

В такие моменты Торрес сильно сожалел, что год назад позволил Олалье покинуть родную Испанию и переехать с ним сюда, в Англию. Настойчивость, с которой его подруга рвалась вместе с ним, его сильно растрогала. От предложения «Ливерпуля» он ни за что бы не отказался, но здесь у Домингес число ухажеров возросло. Нет, не то чтобы у нее не было отбоя от назойливых поклонников, просто… теперь Фернандо все чаще становилось больно. Или тогда, в Эсторде, он просто не обращал внимания на это?

Пока Олалья щебетала по телефону, Фернандо недоумевал и злился, почему нужно звонить девушке за час до встречи. Не выдержав этой пытки, он что-то буркнул подруге, не уверенный в том, что она его услышала, и прошел на кухню. У Домингес была привычка перед выходом из дома пить чай или кофе, которую она привила и Торресу.

Спустя минут десять появилась Олалья. Отливающие рыжиной кудрявые волосы, потрясающее красное платье, задорно сверкающие глаза. Фернандо затаил дыхание.

- Ух, ты. Здорово выглядишь!

- Спасибо, - Олалья села за стол напротив парня и стала осторожно прихлебывать горячий кофе. – Слушай, не надо меня подвозить, за мной Джон заедет.

Торрес поперхнулся чаем.

- Как заедет? Сюда?

- Ну да, - невозмутимо продолжила та, хотя на губах девушки витала легкая загадочная улыбка.

- Тогда я пойду, ладно? Мне еще собраться надо, - заспешил домой Нандо. Ему совершенно не хотелось встречаться с этим Джеком. Или как там его?

- Да ладно, он не съел бы тебя, - по тону и выражению лица подруги футболист понял, что она обиделась. Однако пока он придумывал что сказать, в воздухе скапливалось гнетущее молчание. Пробормотав что-то бессвязное, Фернандо вышел из кухни.

- Удачно посидеть, Ол, - напоследок бросил он с порога и захлопнул дверь. Чем дальше он уходил, тем больше ему казалось, что в доме Олальи он только что покинул еще одну часть своей души, безвозвратно потерянную. Нет, он не может так больше. Это слишком тяжело.

Через несколько дней

- Он предложил мне встречаться, - как бы между прочим бросила Домингес. Фернандо показалось, что его сердце стремительно ухнуло куда-то вниз. Наверное, Олалья почувствовала перемену в его настроении и перестала перебирать светлые волосы Торреса. Парень и девушка удобно расположились на диване перед телевизором, где шел какой-то новый фильм ужасов. Торрес не очень любил кино подобного жанра, но сегодня была очередь Олальи выбирать фильм. Придется потерпеть.

Но пару мгновений назад внимание Фернандо перестало концентрироваться на экране, его вообще перестало что-либо волновать, кроме слов подруги.

- Джон? – тупо спросил Нандо.

- Ну да, - Олалья почему-то отвернулась и стала смотреть не на парня, положившего голову ей на колени, а в сторону.

- И что ты ответила? – почти шепотом спросил футболист, чувствуя, как сердце сжимается ледяным комом.

- Сказала, что мне надо подумать. Я… немного сомневаюсь.

С души Торреса словно камень свалился.

- Почему? Не нравится?

- Не знаю, - Домингес тряхнула головой. – Не могу понять. Он вроде хороший парень, но я же не могу встречаться с ним только поэтому. А с другой стороны, может он мне понравится со временем.

Девушка задумчиво уставилась куда-то вперед. Нандо поднялся с ее колен и, глядя в пол, нерешительно начал.

- Ола… Олалья, можно я тебе кое-что скажу?

Наконец, пронзительные карие глаза встретились с теплыми шоколадными.

- Давай.

Фернандо мысленно попытался успокоится, набрал воздуха в грудь, но слова, которые он собирался сказать своей возлюбленной, словно выдуло сквозняком из его головы. Он понимал, что если не скажет ей этого сейчас, то может потерять свою Олалью. Но в то же время он боялся, что она не поймет его, высмеет, быть может она воспринимает его как друга и больше никак. Однако почему бы не попытаться? Страшно, но в тоже время его охватывает небывалый душевный подъем. Так и не подобрав в уме самых красноречивых и выразительных слов, Фернандо придвинулся поближе к девушке, коснулся рукой ее щеки и, закрыв глаза, поцеловал.

Проходит мучительная секунда ожидания, затем вторая, третья – вдруг оттолкнет? – но Олалья отвечает, раскрывая губы и легонько запуская пальцы в соломенного цвета волосы. И тогда внутри него словно что-то взрывается, от счастья Торрес готов взлететь до небес. Он обнимает девушку за талию и продолжает поцелуй уже более страстно.

Наконец, они останавливаются, чуть отодвигаются друг от друга.

- Я люблю тебя, - шепчет Фернандо, улыбаясь и гладя Олалью по щеке. Та обнимает его за шею и прижимается к нему всем телом.

- Я тоже люблю тебя.

Так они сидят вдвоем, сейчас им больше никто не нужен. Теперь они обязательно будут счастливы.

Через какое-то время футболист спрашивает:

- А как же Джон?

Домингес прыснула.

- К черту Джона, к черту всех. Этих слов я ждала от тебя несколько лет, так неужели ты думаешь, что меня интересуют какие-то там Джеймсы?

- А свидания? - шутливо возмутился Фернандо. – Букетики, платья, кино?

Домингес резко прижалась носом к его носу и произнесла, смешно прищурившись:

- Не могла же я сидеть одна и плакать, пока ты соизволишь пригласить меня на романтическое свидание.

- Но теперь у нас будет масса времени для этого, - ответил Торрес. Он не понимал, как его подруга умудрялась скрывать свои чувства к нему так долго и так хорошо. А ведь он столько раз просил ее помочь перед собственными свиданиями, и та никогда ему не отказывала. Настоящий друг…

Олалья вдруг обхватила Фернандо за шею, опрокидывая на спину, и, посмеиваясь, сказала:

- Зато теперь, Эль-Ниньо, ты не будешь третировать меня по поводу выбора рубашки. И цветы будешь сам покупать, - девушка впилась поцелуем в губы Торреса. Тот охотно ответил, смыкая руки за ее спиной.

Где-то на заднем плане доносились жуткие звуки, отдаленно напоминающие хруст костей, свист топора и детские крики. Но этим двоим было все равно. Сегодня они наконец-то нашли друг друга." (https://ficbook.net/readfic/295817)

Раздвоение Личности. Близнецы: Норма Джин vs Мэрилин Монро

Через 1,5 часа Луна покинет Близнецы и перейдет в Рак, в связи с этим решила успеть написать про самые известные Близнецы - Мэрилин Монро (1 июня 1926, 09-19 am, Лос-Анджелес)

Да, в Близнецах живут два человека, и необязательно один хороший, другой плохой. Это может быть на людях уверенная в себе дама, душа компании, а дома - одинокая и неуверенная в себе, трясущаяся от страха, с множеством комплексов девушка. И тут главное сделать так, чтобы две личности жили в гармонии и не конфликтовали.

Умная, начитанная, скромная Норма Джин была жестко подавлена глупой и безнравственной блондинкой Мэрилин Монро, которую любили только за ее красоту, красные губы и пышные формы. У Мэрилин было много поклонников и все были без ума от ее соблазнительного образа, не желая принимать второе Я, которое отличалось умением грамотно мыслить и рассуждать на серьезные темы. Не признанная, брошенная и одинокая Норма Джин начала бунтовать... Действительно она была умна и в любую свободную минуту принималась за чтение, ее муж говорил: “Тебе всегда есть чем заняться, ты у нас умная, вон целая библиотека дома!” Вообще, запомните одну вещь, Близнецы - самый быстро схватывающий, эрудированный и начитанный знак из всех 12 Солнечных знаков! Знала бы Америка, что Мэрилин Монро/Норма Джин Близнецы, они бы признали ее интеллект!

Крик души Нормы Джин:

“Я читаю, в любую свободную минуту берусь за книгу. Многие считают, что это игра на публику, никто не верит, что я разбираюсь в теории Фрейда, неплохо знаю русскую литературу, люблю Достоевского, Джойса, Стейнбека, Пруста, Ибсена, вообще люблю серьезную литературу, живопись…” 

“Получается, что в те времена я внешне была Нормой Джин, а внутри Мэрилин, и мне предстояло выбрать, кто должен одержать верх. Норме Джин очень нравились занятия в «Лаборатории актеров», нравились серьезные роли в серьезных пьесах, хотелось научиться играть профессионально, стать настоящей актрисой… Но ничего не получалось. Мэрилин откровенно тянуло в другую сторону. Я сознавала, что могу стать успешной быстро, достаточно использовать свою фигуру и не быть слишком строптивой. Курва-блондинка желала получить все и сразу, а еще доказать всем и самой себе, что не зря решилась попытать счастья в кино”

Не замеченным остался не только ум Нормы Джин, но и вся сама Норма осталась брошенной, никому не нужной, с непроработанными комплексами из детства. Мэрилин сама отказалась от неуверенной Нормы Джин, убежала от себя самой себя в образ Мэрилин. А ведь от себя самих не убежать... А слава увеличивает прежние нерешенные внутренние конфликты, заставляет обратить внимание на них с еще большей силой. Представляю как больно было Норме Джин, что ее запросто променяли на Мэрилин Монро... когда нужно было ее, маленькую, грустную, с множеством детских психологических травм, вылечить, сделать довольной ... когда нужно было считаться с ее амбициями и желаниями, а не только искать славы и обожания миллионов в качестве самоцели.

Тут еще и Лилит во Льве в 1 доме сыграл свою роль - искушение славой и образом глупой Мэрилин, которой все легко удавалось. Не было бы Лилит в 1 доме, Близнецы бы жили в гармонии... На людях была бы серьезная актриса Мэрилин Монро, играющая значимые роли, а дома - скромная, умная, заботливая, нужная Норма Джин. А тут - вульгарная блондинка создала неверный образ Я и обратного пути восстановить справедливость не было, кроме как уничтожить этот образ. В этом случае Норму бы никто не узнавал, ей бы никто не поверил... вот тут тупик...

Просто нужно было создавать Норму Джин саму заново, строить с нуля или с того места, когда она решила от нее отказаться.

Читала ее откровения и рассказ о себе самой с замиранием дыхания... Получила огромное удовольствие от Нормы Джин, от силы ее Личности, которая бы явно стала известным и признанным во всем мире писателем, если бы занялась изданием своих книг... Для себя же открыла много чего из ее гороскопа и удивлялась тому, насколько работает Астрология))

Отрывки из автобиографии Нормы Джин: Мэрилин Монро. “Страсть рассказанная ею самой”

“Предстояло выбрать имя. Лайону категорически не нравилась Норма Джин. Вот тут наступил момент, когда мне пришлось впервые отказаться от самой себя...Почему- то казалось, что как только имя будет найдено, возврат назад станет невозможен. Кажется, Лайон сказал, что я должна стать Мэрилин Монро, потому что такое имя было у звезды мюзиклов.” 

“Однажды, стоя перед зеркалом, задала своему отражению вопрос: – Ну и чего ты добилась? Рева толпы, которой все равно, есть ли под твоими волосами мозги, читала ли ты что-то серьезнее журналов с картинками, училась ли актерскому мастерству, которой достаточно, что грудь высока, бедра умеют вилять, а ножки стройные? Презрения коллег и откровенной неприязни мужа? И мне показалось, что Блондинка с усмешкой поинтересовалась в ответ: – А чего добилась ты? Она права, Норма Джин не имела и этого. Я была несчастна, никакой успех Мэрилин Монро или кассовые сборы глупых фильмов не добавляли мне уверенности или удовлетворения, а откровенная неприязнь Ди Маджио (прим. - ее муж) лишала последних сил и надежд. Мне нигде не было места: ни на студии, ни в актерском сообществе, ни даже дома. Я никому не нужна, зрители обожали Блондинку с ее ужимками, студии достаточно кассовых сборов, а Джо терпеть не мог ни то ни другое.”

“Из двух зол нужно выбрать одно. Беда в том, что оба вели к гибели, только разными путями. Док, нас во мне двое, но гибель одной непременно приведет к гибели второй. И я должна выбрать, кого уничтожить сначала. Тогда победила Блондинка, Норма Джин была на время придушена, но, как видите, оказалась живучей, дотянув до нынешнего дня.” 

“Представьте актера, который, завлекая публику, расхаживает в огромной маске какого- нибудь сказочного персонажа, или клоуна, на лице которого нарисован большой рот, а на голове ярко-рыжий парик, или даже Чарли Чаплина с его большущими башмаками, усиками и старательно подведенными вниз уголками глаз. Вы же прекрасно понимаете, что за кулисами огромная маска будет снята, парик повиснет на вешалке, большущие туфли встанут в уголке, размалеванный рот смыт, а усики отклеены. Никому в голову не приходит, что у актера такая голова, что он огненно-рыж, или что у Чаплина ступня в полтора раза больше нормальной. Или что у него столь нелепая походка Меня же воспринимают только как мою роль. Только, Док! Эту сексапильную блондинку мы создали нарочно, чтобы привлечь ко мне хоть какое-то внимание, потому что заикающаяся, трясущаяся от страха Норма Джин ни за что не смогла бы стать актрисой, ни за что! И никакие занятия ни у Михаила Чехова, ни у Ли Страсберга, ни у Лоренса Оливье не помогли бы Норме Джин заставить режиссеров дать роль.”

“Получается, что в те времена я внешне была Нормой Джин, а внутри Мэрилин, и мне предстояло выбрать, кто должен одержать верх. Норме Джин очень нравились занятия в «Лаборатории актеров», нравились серьезные роли в серьезных пьесах, хотелось научиться играть профессионально, стать настоящей актрисой… Но ничего не получалось. Мэрилин откровенно тянуло в другую сторону. Я сознавала, что могу стать успешной быстро, достаточно использовать свою фигуру и не быть слишком строптивой. Курва-блондинка желала получить все и сразу, а еще доказать всем и самой себе, что не зря решилась попытать счастья в кино. И ей удавалось многое, причем удавалось легко, будь то чье-то сочувствие или звездная роль. Понимаете, именно тогда, а не раньше или позже мне пришлось делать главный выбор в жизни. Останься я Нормой Джин, можно было бы найти второго Джима Догерти, еще раз выйти замуж, нарожать и растить детей, изредка посещая кинотеатр и в темноте зрительного зала вздыхая о несбывшейся мечте. Очень многие девушки, которых отвергли киностудии, так и поступали, они превращались в степенных женщин и осуждали девиц, которым удалось пробиться: «Знаем мы, какой ценой!» Цена действительно была всем известна, недаром говорили, что роли у режиссеров и продюсеров выпрашиваются в позе на коленях и голышом. Для Нормы Джин это было неприемлемо, Мэрилин не смущало. Выбор был не слишком трудным. Да, я очень хотела стать серьезной актрисой, но я просто хотела есть, и где-то надо жить.
Мэрилин победила, Норма Джин послушно выполняла все требования Джона Шенка и тех, к кому он меня отправил. А ведь все, с кем я так или иначе общалась, с кем работала, от кого зависела, все чувствовали эту двойственность – Мэрилин и Норма, а я сама всегда ею пользовалась. Когда нужно, чтобы пожалели, вперед выступала Норма, а когда нужно взять свое – Мэрилин. Вот до чего договорилась! Но это так и есть, эта двойственность помогла мне стать звездой, а потом превратилась в кошмар. Знаете, что произошло потом? Мои наставники просто поменяли нас местами, вытащив наружу Мэрилин и упрятав Норму Джин внутрь. А я сама уже несколько лет пытаюсь ее вернуть. Док, а может, лучше плюнуть и остаться Мэрилин во всем, все равно меня воспринимают именно такой и страшно разочаровываются, узнав, что это только образ, внешность. Никому не нужна сомневающаяся, страдающая Норма Джин, зато всем нравится Мэрилин, может, лучше пойти на поводу у всех? Шенк не мог вернуть меня на «Фокс», это означало бы скандал с Зануком и ни к чему хорошему не привело, отправил на студию «Коламбия» к Гарри Кону, с которым частенько проводил вечера за картами. Мне было сказано просто: сумеешь очаровать Гарри – сможешь получить от него контракт. Норма Джин засомневалась бы, Мэрилин согласно кивнула.”

“Хорошая идея – снять фильм об актрисе, к которой так приросла ее роль, что она не может перестать играть. Это был бы автобиографический фильм о несчастной Мэрилин Монро (или Норме Джин?). Нет, я не буду снимать такой фильм, знаете почему? Потому что мне не поверят! Не поверят, что под маской Мэрилин Монро есть совсем другой человек. Боюсь, что этот человек не будет интересен зрителям, им не нужна Норма Джин, им нужна белокурая курва с глуповато приоткрытым ртом и глазами с поволокой. Я пыталась, возвращаясь домой, снимать образ и словно вешать его в шкаф, как одежду, ходила в свитерах на размер больше, а не меньше, завязывала волосы резинкой на затылке, подвязывала косынку или надевала черный парик… Но каждый раз убеждалась, что, какой бы ни была в действительности, я всем нужна только в качестве Мэрилин. Даже Наташе, которая, казалось, должна бы видеть меня иной. Мэрилин была в тысячу раз успешнее Нормы Джин. И дело не в том, что на нее оборачивались, ей писали мешки писем, ее хотели видеть на экране, ей простили все прегрешения, даже позирование голышом. Игра на площадке Мэрилин тоже давалась легче, чем Норме Джин! Видите, я начала говорить о Мэрилин в третьем лице. Но это так и есть, понимаете, моя роль начала собственную жизнь в кино, и я десять лет то послушно следую за ней, то борюсь. Если делаю первое – я успешна внешне и несчастна внутренне, если второе – то несчастна и так и так. Большинство людей не понимают, чего же мне не хватает, если у меня есть обожание миллионов, были мужьями знаменитые люди Америки, деньги, слава, любовники… А несчастна всегда Норма Джин, Мэрилин стала несчастной недавно, когда я все же попыталась отвести ей ее место. Наверное, так чувствовал бы себя Чарли Чаплин, если бы к нему насовсем прилипли усики и котелок с ботинками. Нельзя быть все время в роли, тем более такой, которую обожают миллионы.”

“Все, больше сегодня не могу, простите, Док, потом… Мне плохо, очень плохо от пони- мания, что когда-то, надев эту очень успешную роль, я погубила собственную жизнь. Сумею ли снять? Нужно ли? Иногда кажется, что нет. Или проще выпить упаковку таблеток и запереть дверь… И еще, кого Вы спрашивали, Норму Джин или Мэрилин Монро? Если Блондинку, то она больше всего любит разглядывать себя в зеркале, а у Нормы Джин вот любимое занятие, видите? Я читаю, в любую свободную минуту берусь за книгу. Многие считают, что это игра на публику, никто не верит, что я разбираюсь в теории Фрейда, неплохо знаю русскую литературу, люблю Достоевского, Джойса, Стейнбека, Пруста, Ибсена, вообще люблю серьезную литературу, живопись… Играть Мэрилин несложно, совсем несложно, но почему же никто не желает видеть эту мою талантливую игру, никто не замечает, что я играю, каждую минуту на публике играю?! Кажется, уже не только на публике… Просто, когда тебя не желают воспринимать никем, кроме как Блондинкой, приходится надевать ее маску даже дома. Иногда я бунтую, перестаю за собой следить, толстею, не желаю краситься или выходить из дома. Но потом понимаю, что выйти рано или поздно все равно придется, встряхиваюсь, худею, влезаю в обтягивающие платья Блондинки и надеваю на лицо улыбку, а морщинки замазываю гримом… Всем нужна Мэрилин Монро, никто не желает видеть толстую и ненакрашенную Норму Джин. Никому не интересно, что там внутри, зачем заглядывать внутрь, если есть красивая оболочка?”

“Мэрилин Монро уже была, и была сильна. Это Норма Джин покрывалась от страха сыпью и глотала успокоительное перед каждой съемкой, Мэрилин ничуть не переживала, она легко сводила с ума окружающих мужчин, спокойно обнажалась в случае необходимости и за словом в карман не лезла. Норма Джин ждала одобрения, поддержки, тряслась и плакала в уголке из-за недостаточно хорошо сыгранной сцены. Мэрилин такие мучения неведомы вообще, ей достаточно просто выйти и улыбнуться, остальное не замечали. Норме Джин не прощали запинок, Мэрилин сходило с рук все. Вот в таком состоянии я жила эти годы. Блондинка окрепла настолько, что начала движение. Я позволила ей, мало того, подталкивала, убирала препятствия для разгона, кричала от восторга. Это так, пусть и при помощи и поддержке Джонни Хайда и Наташи Лайтесс, но ее создала я сама, это я часами репетировала вихляющую походку, училась томно опускать или вскидывать глаза, улыбаться и изображать саму невинность, я училась выглядеть соблазнительно, волнующе, даже доступно, но при этом застенчиво, я изображала робость, обладая железной волей, растерянность при цепком уме, смущение при способности рассчитывать на три шага вперед. Понимаете, Док, я своими руками создала то, что меня же потом и поглотило! Я думала, что справлюсь с Блондинкой, смогу удержать ее на коротком поводке, снимать эту маску, входя в дом, прятать, как прячут куклу после спектакля в шкаф. Джо действительно меня любил и любит до сих пор, и он если не понимает, то нутром чувствует вот эту двойственность – Мэрилин и Норма Джин. Но Ди Маджио, чувствуя двойственность, не понимал вторую мою сущность, вернее, первую… или нет?.. Док, я совсем запуталась, кто же из нас двоих первый, а кто второй и кто более настоящий – Мэрилин или Норма? О, Господи, так и до психушки недолго. Я там уже была, там страшно, как-нибудь расскажу. Джо считал, что Блондинка – это для всех, а для него дома скромная, тихая, ласковая Норма Джин. Понимаете, требовалось быть идеальной во всем: на людях королева, на кухне хозяйка, в постели шлюха. Я не против, совсем нет, но есть еще одна ипостась – Норма Джин, которая хотела учиться, играть серьезные роли, читать серьезные книги, общаться с серьезными людьми… Док, я не знаю, кто из нас двоих научился справляться с наглыми и насмешливыми репортерами и в ответ на очередную выходку разъяренных завистниц совершать свою выходку. Сейчас я понимаю, что мы вместе. Норма Джин была достаточно умна и остра на язык, но она никогда не решилась бы отбрить журналиста, а вот Блондинка, не обладая большим умом, решилась. Но Норма Джин ни за что не рискнула бы сниматься обнаженной (пусть и под простыней) или надеть платье с декольте почти до талии. Получается, что уже тогда я была симбиозом наглой Блондинки с умопомрачительной внешностью и неглупой скромной Нормой Джин внутри? Тогда мне этот симбиоз весьма нравился. Блондинка являлась на церемонию в вызывающе декольтированном платье, а в ответ на укоры пользовалась острым язычком Нормы Джин. Это восторг и ужас одновременно. Восторг оттого, что Блондинке, моему созданию, подвластны тысячи, если не миллионы, достаточно простого появления, чтобы вызвать восторженное замирание толпы, одного слова, чтобы изменить вкусы, одного жалостливого вздоха, чтобы вчерашние ненавистники бросились на защиту. Ужас потому, что, во-первых, Блондинка становилась собственностью этой же толпы и должна угождать ей даже вопреки собственным желаниям. Во-вторых, я уже чувствовала, что выпустила джинна из бутылки и попросту не справлюсь с ним. Мое создание явно становилось успешнее меня самой. Я считала, что смогу снимать эту маску, когда захочу, но начала понимать, что, сделав так, становлюсь не интересной никому! Блондинке отказывали в уме и способности быть на что-то годной, кроме виляния бедрами, Норме Джин отказывали во всем. Без маски я не была нужна вообще. Такое продолжается уже десять лет, десять лет эта маска со мной, все это время я то борюсь с ней, то пытаюсь доказать всем, что я – это не она, то свыкаюсь и перестаю сопротивляться. Меня перестали радовать ЕЕ успехи, потому что успех Блондинки означает мое поражение.”

“Док, в прошлый раз я Вам рассказывала, как Блондинка стала сверхпопулярной. Очень мало кто видел, как я надеваю эту маску, очень мало кто вообще понимал, что надеваю, наиболее проницательные только поражались тому, что я преображаюсь. И все больше людей ставили знак равенства не только между мной и Блондинкой, но и между мной и моими ролями. Хотя мои роли, особенно удачные, были ЕЕ ролями. Док, это нечестно, они давали роли, в которых я обязана выглядеть глупой и распущенной, а потом приписывали черты героини мне самой! Можно было хоть на каждом перекрестке Лос-Анджелеса кричать о своей любви к книгам Достоевского, к шекспировским пьесам, к героиням Ибсена или о занятиях у Миши Чехова, Голливуд все равно считал меня дурой-блондинкой, не желая признавать никаких иных достоинств, кроме тех, что выпирали из декольте или выпячивались сзади. Да, я женщина, и это мне нравится, но разве у женщины, кроме красивой фигуры, не может быть ничего другого? Разве высокая грудь или осветленные волосы сами по себе означают глупость? Меня всегда обвиняли в слишком узких и откровенных нарядах, в том, что платья, в которых я прихожу на приемы в студии, участвую в рекламных мероприятиях или играю роли, слишком коротки, слишком открыты, слишком облегают… Но ведь обычно я не ношу такие наряды, мои собственные платья куда скромнее, особенно в то время, когда я встречалась и была замужем за Ди Маджио, Джо вообще не переносил откровенных декольте...” (c) отрывок, М. Монро. «Мэрилин Монро. Страсть, рассказанная ею самой»)

Кстати говоря Мэрилин Монро - Близнецы по тропическому зодиаку (Западная Астрология).
А по сидерическому - она Телец. Судите сами, какая система правильнее в определении характера личности. Думаю очевиден ответ:

Тропический - работает

Сидерический- НЕ работает.

Мэрилин Монро, рожденная 1 июня 1926 является Близнецом, никакая она не Телец. И ее откровения тому прямое доказательство!